В 1986 году на экраны вышел, пожалуй, самый страшный советский фильм, от просмотра которого по спине бежали мурашки от пугающего реализма происходящего на экране — "Письма мёртвого человека". В том же году разразилась чернобыльская катастрофа, после чего картину стали называть пророческой.
Константин Лопушанский мечтал снять такой фильм ещё с начала 80-х годов. Но в СССР тема ядерной катастрофы была табу, о чём хорошо знал режиссёр, в своё время работавший ассистентом Андрея Тарковского на съёмках фильма «Сталкер» (1979 год). Потребовалось три долгих года, чтобы пробить проект через цензуру. Спасло покровительство влиятельных людей. Решающую роль сыграл Комитет учёных против ядерной войны во главе с академиком Велиховым.
Он подписал письмо о том, что комитет готов оказывать всяческое содействие. Это стало «защитной грамотой» для фильма,
— рассказывал Лопушанский.
Кроме того, замысел фильма понравился Анатолию Громыко — историку, академику и сыну министра иностранных дел СССР Андрея Громыко. Он поддержал идею съёмок, и это окончательно переломило ситуацию.
Съёмки проходили непросто и превратились в настоящее испытание. Изначально планировали снимать апокалиптический пейзаж на островах-фортах в Финском заливе неподалёку от Кронштадта. Но потом нашли идеальное место — полуразрушенный дом в Ораниенбауме, который предназначался под снос. Воссоздали заброшенную улицу, поставили покосившиеся фонари, разместили кузова брошенных автомобилей.
А вот затопленную библиотеку — один из самых жутких эпизодов фильма — снимали в старинных газгольдерах Фрунзенского универмага, обожжённых пожарными. Убежище главного героя устроили в подвале церкви. Оператор Николай Покопцев снимал на черно-белую пленку, но потом почти весь материал окрасили с помощью болезненного коричнево-жёлтого сепия-фильтра. Критики отмечали, что краски словно выцвели после катастрофы, что точно удалось передать создателям фильма. Мрачные полутона передавали ощущение токсичности умирающего мира.
Весной, 26 апреля 1986 года, когда фильм уже был готов к выходу, произошло то, чего никто не ожидал. Взорвался четвертый энергоблок Чернобыльской АЭС. Одна из крупнейших техногенных катастроф в истории человечества произошла именно тогда, когда на экраны должна была выйти картина о последствиях ядерного взрыва.
Совпадение оказалось поистине пугающим. Фильм вышел в один год с аварией на Чернобыльской АЭС, из-за чего встал в один ряд с другими «фильмами-пророчествами». «Письма» оказались на редкость созвучны времени и настроению людей. Зрители шли в кинотеатры и видели на экране то, что произошло в реальности: людей в противогазах, эвакуацию, радиацию, страх. Эффект был ошеломляющим.
Одну из главных ролей в картине — лауреата Нобелевской премии профессора Ларсена — сыграл Ролан Быков. По мнению многих, это — одна из лучших ролей артиста. Быкову удалось передать отчаяние, надежду и медленное угасание одновременно. Его герой пишет письма сыну, скорее всего, погибшему в ядерной катастрофе, в которых пытается дать рациональное объяснение невероятного стремления человека к тотальному самоубийству при помощи новейших достижений науки, оправдать человечество перед самим собой. За эту роль актёр был удостоен Государственной премии СССР.
По сюжету картины профессор Ларсен опекает группу онемевших от шока, впавших в каталепсию детей. Ради них он отказывается от эвакуации в центральный бункер, так как власти не собираются забирать туда его подопечных — там даже для здоровых не хватает места. Перед смертью герой Быкова убеждает детей отправится на поиски других выживших и места, где можно существовать, зная, что тебя не убьёт радиация. В финале Ларсен умирает, а дети уходят в пустоту ядерной ночи.
Картина стала настоящей сенсацией и в СССР, и за рубежом. Её показали практически во всех странах мира — редчайший случай для советского кино того времени. Фильм получил множество престижных международных наград и премий: Гран-при и Приз FIPRESCI на кинофестивале в Мангейме (Германия), специальный приз жюри на фестивале в Трое (Португалия), Главный приз на МКФ Красного Креста и фильмов о здоровье в Варне (Болгария), приз Французской федерации киноклубов на фестивале в Каннах (Франция), Государственную премию РСФСР им. братьев Васильевых, приз за режиссуру на фестивале экспериментальных фильмов в Мадриде (Испания).
В СССР эта мрачная и сложная антиутопия собрала 9,1 миллиона зрителей. Это поразительный результат для картины, предназначенной не для развлечения, а для тяжёлого размышления. На Западе фильм «Письма мёртвого человека» восприняли как ответ американской антиутопии «На следующий день» о ядерной зиме после взаимной атомной бомбардировки и британскому фильму «Нити» на ту же тему. Американский телеканал TBS закупил права на показ советского фильма.
Сегодня, спустя почти 40 лет, «Письма мёртвого человека» не устарели. Фильм продолжает изучаться в академических кругах, его ценят за художественные достоинства и пронзительное предостережение об опасности ядерной войны. Эта картина убедительно доказала: для того, чтобы показать настоящий ужас, не нужны яркие спецэффекты, технологии и голливудский размах. Достаточно честности, таланта и смелости снять то, что все боятся увидеть.